Из-за массового закрытия шахт оккупированные территории Донбасса превращаются в зону экологического бедствия

Оккупированные территории неспособны обеспечить сохранение внешней среды, что ставит под угрозу жизни сотен тысяч людей.

Промышленно нагруженный Донбасс фактически представляет собой сплошную экологическую бомбу замедленного действия. Причем так получилось, что большая часть экологически опасных объектов оказалась на территории, нынче неподконтрольной Украине. Прежде всего речь идет о многочисленных угольных шахтах и предприятиях металлургической и химической промышленности. Они крайне уязвимы в ходе боевых действий. Так, например, для большинства из них критически важным является бесперебойное электроснабжение. Известно немало случаев, когда в результате обстрелов отключение от электропитания вентиляционных систем шахт приводило к промышленным авариям и залповым выбросам шахтных газов, включая метан и опасные примеси, сообщает "Деловая столица".

Для горных предприятий открытой добычи даже не очень длительное отключение электричества приводит к катастрофическим последствиям — из-за остановки систем водоотведения затопление карьеров происходит очень быстро. А таких карьеров в псевдореспубликах несколько — в составе Комсомольского рудоуправления и Докучаевского флюсодоломитного комбината.

Бесконтрольное закрытие шахт

Сегодня на территории ЛНР/ДНР массово идет закрытие шахт и распил их на металл. Однако если при закрытии шахт в Украине соблюдались многие параметры (как минимум пробуривались дегазационные скважины), то сейчас это происходит бессистемно. В итоге, по далеко не полным сведениям, на сегодняшний день более 20 шахт на оккупированных территориях оказались или под угрозой затопления, или уже полностью затоплены и не подлежат дальнейшей эксплуатации. Это шахты “Бутковская” и “Ясиновка-Глубокая” в Макеевке, “Моспинская”, “Трудовская” и “Октябрьская” в Донецке, “Белореченская” в Лутугинском районе Луганской области, шахты им. Мельникова (Лисичанск), им. Вахрушева (Ровеньки), им. Коротченко (Селидово), “Прогресс” (Торез). Судя по скупым сообщениям “республиканских” СМИ, список удлиняется каждую неделю. Естественно, закрытие происходит без каких-либо проектов и экологических оценок возможного влияния на природную среду.

Затопление некоторых шахт опасно еще и тем, что они в советское время использовались как хранилища отходов. Прежде всего это горловская шахта 2-бис и находящаяся под Енакиево шахта “Юнком”, на которой в 1979 г. советские ученые провели секретный эксперимент под названием “Кливаж”, устроив подземный ядерный взрыв на глубине 903 м. Цель взрыва — снизить напряжения в горном массиве, что в конечном итоге должно было повысить безопасность отработки угольных пластов, — достигнута не была, зато под землей в результате взрыва образовалась полость-капсула, в которой, по словам специалистов, сохранилось до 95% продуктов радиоактивного распада. Сегодня шахтные воды из находящихся рядом шахт “Полтавская” и “Углегорская” начинают перетекать в выработки “Юнкома”, и если они переполнятся, то радиоактивные вещества поднимутся на поверхность.

Если это произойдет, то уровень радиоактивного загрязнения превысит норму в сотни раз, в регионе образуется зона бедствия, сопоставимая по масштабам с последствиями Чернобыльской катастрофы. По оценкам экспертов-экологов, если ничего не предпринимать, то, согласно данным об объеме водопритока, уже через год-два подземные воды из “Юнкома” смогут подняться до уровня реки Булавинки, также омывающей шлакоотстойник Енакиевского металлургического завода. Для начала подземным водам даже не нужно выходить на поверхность — достаточно подняться на горизонт 300 м и спровоцировать образование размывных грунтов. Этот процесс будет угрожать фундаментам промышленных объектов. Но главное — подземная радиоактивная капсула будет уничтожена, радиоактивная вода смоет ядовитую шлаковую гору ЕМЗ и отправится по Булавинке до Азовского моря.

Есть проблема с шахтным метаном, который при затоплении выработок будет подниматься к поверхности, а это реальная угроза взрывов. Кроме газа, шахтные воды выносят к поверхности еще и соль, что приводит к засаливанию подземных водных горизонтов и почвы. Уже сейчас вода в колодцах рядом с закрытыми шахтами стала непригодной для питья, а вместо сельскохозяйственных полей через два-три года начнут образовываться солончаковые пустыни и болота.

Не меньшую опасность представляют шахтные терриконы, особенно так называемые “горящие”, в которых высока концентрация невыбранного или попавшего в отвалы в результате каких-либо те­х­но­­ло­­гических процессов угля. Можно вспомнить трагедию 10 июня 1966 г. в городе Димитрове, когда от старого террикона шахты им. Димитрова треста “Красноармейскуголь” откололся кусок общим объемом 33 тыс. кубометров. Горячие многотонные глыбы и сыпучая масса раскаленной породы сползли на жилой поселок, погребя под собою с десяток домов вместе с людьми. Горящие терриконы требуют постоянного мониторинга и периодического тушения. Не говоря уже о дорогостоящих мероприятиях по их утилизации.

Отдельную угрозу представляют хвосто­хранилища — отстойники, отгороженные от водных объектов дамбами, в которые сбрасывают токсичные отходы предприятия горно-добывающей, горно-обогатительной, металлургической, коксохимической и химической отраслей. Последствия разрушения таких объектов в результате боевых действий очевидны: токсичные отходы, которые хлынут в реки, приведут к неминуемой экологической катастрофе, которая затронет не только Донбасс, но и соседние территории. Здесь следует особо выделить хранилище радиоактивных отходов, расположенное между поселком Пески и шахтой “Октябрьская”, а также хранилище содержащих ртуть отходов на вышеупомянутой шахте 2-бис в Горловке, где добывалась киноварь — сырье для производства ртути на Никитовском ртутном комбинате. Последняя находится в режиме сухой консервации — осуществляется постоянная откачка воды из шахты. По мнению экспертов, в случае прекращения работы насосов на указанном объекте возможно загрязнение ртутной породой водопровода Северский Донец-Донбасс, а также затопление прилегающих к предприятию поселков Ртутный, Мичурино и Бессарабка. К слову, в феврале председатель Донецкой областной военно-гражданской администрации Павел Жебривский сообщил о завершении сварочных работ на участке водопровода, остановленном в результате боевых действий, развернувшихся в 2014 г., из-за попадания в него нескольких снарядов.

Денежный вопрос

Даже если просто не принимать во внимание возможные риски, возникающие в результате ведения боевых действий вблизи упомянутых объектов, все они нуждаются в постоянной технической поддержке. Хотя за время независимости Украины финансирование природоохранных мероприятий осуществлялось по остаточному принципу, однако по состоянию на 2013 г. капитальные инвестиции и затраты на охрану и рациональное использование природных ресурсов только в Донецкой области составляли весьма внушительную сумму — 3 млрд грн. в год. И это только из государственного бюджета. Немало средств также вкладывали собственники промышленных предприятий. Работала система экологического мониторинга, поддерживались в рабочем состоянии коммунальные очистные сооружения. Непрерывно шел процесс утилизации опасных отходов.

Стоит ли говорить, что сейчас в бюджетах псевдореспублик не предусмотрено ни копейки на финансирование экологических мероприятий, средства не выделяются даже на предотвращение чрезвычайных ситуаций. Все держится только на честном слове и кое-каких вложениях собственников предприятий.

Вполне очевидно, что, растрачивая в таком темпе имеющиеся ресурсы, уничтожая их, как саранча, и не обеспечивая хотя бы минимального уровня возобновления, оккупированные территории могут существовать только определенный — и весьма короткий — временной период. По самым оптимистичным подсчетам, через пять лет такой жизни наступит неизбежная катастрофа, хотя некоторые экологи говорят чуть ли не о считанных месяцах.

Действительно, уже сейчас по некоторым направлениям положение критическое. Например, пришла в негодность дамба на реке Нижняя Крынка в районе Зуевки (построена в 1937 г. с плановым сроком эксплуатации 50 лет), в результате прорыва которой может затопить не только Зуевку, но и Троицко-Харцызск и Зугрэс. Усилиями местной власти дамбу кое-как подлатали, но что с ней станет после очередного сезона дождей, не знает никто.

А таких дамб на территории Донбасса несколько — наиболее уязвимы во всех отношениях прифронтовые плотины Старобешевской ГРЭС (пгт Новый Свет, Донецкая обл.) и ТЭС в городе Счастье (Луганская обл.). Подрыв или повреждение дамбы водохранилища последней может вообще привести к затоплению всех приграничных районов, в том числе и по российскую сторону границы.

Нет денег и на перезахоронение уже упоминавшихся радиоактивных отходов, хранящихся недалеко от Донецкого казенного завода химических изделий (ДКЗХИ). Хранилище представляет собой бетонный короб со сторонами 10, 20 и 3 м, внутри — 400 кубометров радиоактивных отходов, свезенных сюда с предприятий Донецкой области. Контроль за состоянием хранилища не ведется практически с 1977 г. (момента консервации) из-за бюрократической халатности. Дело в том, что еще в советские времена произошел конфликт по поводу того, на чей баланс ставить этот опасный объект, ДКЗХИ или государственного спецкомбината “Радон”, проводившего захоронение. В итоге он так и остался “ничейным”. В октябре прошлого года при помощи сервиса Google Maps в Сети появились фотографии могильника, на которых видны многочисленные воронки от взрывов, и нет никакой гарантии, что бетонный короб не был поврежден.

В шаге от катастрофы

Реальной экологической ситуацией в псевдореспубликах не владеет никто. В Украину никакой информации не поступает. Еще с весны 2014 г. на Донбассе перестали контролироваться радиационный фон, качество поверхностных вод, атмосферного воздуха, парализована работа государственных экологических инспекций (как и остальных органов власти). В результате отсутствия какого-либо контроля над деятельностью предприятий многие собственники отказываются от затратной очистки выбросов и сточных вод. Это выражается как в аварийных залповых выбросах газов и сбросах загрязняющих веществ, так и в общем снижении эффективности очистки и использования для производства низкокачественного, но более дешевого сырья. И это лишь вершина айсберга. Если вспомнить о приходящих в негодность очистных сооружениях, водопроводных и канализационных сетях, бесконтрольных вырубках защитных лесополос, то картина вырисовывается совсем безотрадная. Фактически оккупированная часть Донбасса очень быстро деградирует, превращаясь в зону экологического бедствия, непригодную для жизни.

Предпринимает ли какие-то шаги Украина, чтобы повлиять на экологическую ситуацию на Донбассе? Увы, в сложившихся условиях наши возможности весьма ограничены, ведь гарантий безопасности украинской стороне при проведении природоохранных мероприятий на оккупированных территориях никто не дает.

Все, что мы можем сейчас, — это апеллировать к ОБСЕ. К примеру, Министерство экологии и природных ресурсов Украины вместе с украинским представителем в Совместном центре по контролю и координации вопросов прекращения огня и стабилизации линии разграничения сторон генерал-майором Андреем Тараном после очередной шумихи в прессе обратились с просьбой проконтролировать радиационный фон в Донецке. Однако это глас вопиющего в пустыне, ведь понятно, что ОБСЕ не имеет ни оборудования, ни специалистов для проведения подобных работ.

Есть серьезные экологические проблемы и на украинском Донбассе, они напрямую связаны с проведением антитеррористической операции. Яркий пример — ситуация со шламонакопителем с 400 кубометрами отходов фенольного и нафталинового производства Дзержинского фенольного завода в поселке Новгородское. В результате обстрелов со стороны незаконных вооруженных формирований частично была повреждена дамба шламонакопителя и трубопровод, через который ведется откачка воды. Из-за того что в районе дамбы находится множество взрывоопасных предметов, работы по ее укреплению сильно затруднены, что вполне может привести к экологической катастрофе — схождению ядовитого селевого потока и заражению реки Кривой Торец. Под ударом находятся прежде всего жители поселков Новгородское и Нелеповка.

В целом ликвидация последствий разворачивающейся экологической катастрофы на оккупированной территории Донецкой и Луганской областей может занять несколько десятилетий. Сделать адекватную оценку экологического ущерба можно будет примерно через полгода после окончания боевых действий, еще несколько лет уйдет на разминирование территории. А восстановление до довоенного уровня потребует огромных финансовых средств, которых на сегодня у нашей страны просто нет. Однако эта проблема настолько острая, что уже сейчас вопросы формирования пула спонсоров и соответствующих фондов должны подниматься на международном уровне — и чем быстрее, тем лучше.