Врач из Луганска, выехавший летом 2014 года, с нуля создал в Киеве медицинскую клинику, где работают переселенцы

Луганский врач Михаил Мищенко был руководителем одного из самых современных в Луганске медицинских учреждений. Но после прихода в город «русской весны» ему пришлось все бросить и перебраться в столицу. Однако, став вынужденным переселенцем, он не только смог продолжить свое дело в Киеве, начав все с нуля, но и создать около сотни рабочих мест для земляков. 

Об этом пишет "Ресурс для переселенцев и востока".

— Решение выехать из города я, как и многие другие луганчане, принял спонтанно, — рассказывает Михаил Мищенко. — Поначалу мы с семьей считали, что ситуация, учитывая ее абсурдность, разрешится довольно быстро, и ждали прихода украинской армии, как говорится, со дня на день. Но тут боевики похитили моего коллегу — сотрудника больницы. Друзья и родственники нашли его в подвале одной из «комендатур» — избитого, с простреленной ногой. Только благодаря вмешательству людей, которых я не называю, нам удалось решить вопрос с его освобождением. Именно от него, бывшего пленника, я и узнал, что бандиты прекрасно информированы о моем к ним отношении и, что самое досадное, доносчики были среди коллег. Они сообщали «куда следует» о моем распоряжении не поддаваться на провокации и не выполнять требования российских оккупантов.

В то время присланные из Москвы «руководители города» сгоняли главных врачей на совещания, в ходе которых требовали массово фальсифицировать материалы по травмам и жертвам среди мирного населения в результате действий украинской армии. Особо цинично это выглядело на фоне обстрелов жилых кварталов пророссийскими бандитами. Так под лозунгом «спасем детей Донбасса» обеспечивались телекартинки для каналов типа «Russia today»… В итоге я решил воспользоваться плановым отпуском и выехал из города поездом (как потом оказалось, предпоследним), взяв с собой лишь летние вещи.

Но когда отпуск у Михаила закончился и настало время возвращаться, произошло вторжение российских войск. Украинская армия вышла за линию реки Северский Донец и заняла оборону.

— Вот тогда мы поняли, что дома у нас уже нет, — с грустью говорит Михаил. — Жить в городе, где топчут украинский флаг, для меня и моих близких неприемлемо. Это гадко, мерзко, и мы в такой среде находиться не смогли бы ни при каких обстоятельствах.

Жить в городе, где топчут украинский флаг, для меня и моих близких неприемлемо. Это гадко, мерзко, и мы в такой среде находиться не смогли бы ни при каких обстоятельствах.

Сколько угодно можно спорить о том, какая власть хорошая, а какая плохая, кто прав или не прав на Майдане и в Верховной Раде, но это наши внутренние проблемы. И тут в дебатах мы можем быть оппонентами. Но когда поднимаются вопросы, связанные с нарушением целостности государства и пересмотром границ, это всегда заканчивается войной. Не понимают это только полные идиоты. И какие бы объяснения своим действиям ни находили люди, поддержавшие «русскую весну», измена присяге всегда будет изменой, а тот, кто зовет на нашу землю армию другой страны для создания своей «банановой республики», становится предателем. С этого момента такие люди нам не оппоненты, а враги…

Когда стало понятно, что возвращаться нельзя, возник вопрос, чем заниматься на новом месте. Обладая знаниями и опытом руководителя лечебного учреждения, идти работать рядовым врачом, как признается собеседник, ему было уже неинтересно.

— Меня, слава Богу, неплохо знали в Киеве, — рассказывает Михаил. — Тут были друзья и знакомые. Удалось найти инвесторов для создания новых современных медицинских центров. Эту идею мы вынашивали еще в Луганске, перед самой войной. Проект был адаптирован для работы в столице и буквально за пять месяцев нам удалось запустить его в полном объеме.

Почти весь костяк коллектива — от рабочих и санитарок до ведущих врачей — переехал в Киев. Кроме этого, к нам присоединились высококлассные специалисты из Донецка, Киева и других городов. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я познакомился с удивительными людьми, с которыми при других обстоятельствах вряд ли бы когда-нибудь встретился. В общей сложности нам удалось создать более сотни рабочих мест, в первую очередь для выходцев с Донбасса.

Михаил не скрывает, что страх был. Ведь все создавалось с нуля. Он боялся даже не за себя, а за тех людей, которые сорвались с насиженных мест и приехали в Киев. Поэтому Михаилу приходилось решать не только производственные проблемы по созданию новой медицинской структуры, но и вопросы обустройства коллег на новом месте.

— Я понимал, что, позвав коллег в Киев, несу теперь ответственность за каждого из них, — рассказывает Михаил Мищенко. — Люди ехали на новое место, а это значит, их надо было как-то встретить, определить. Многим пришлось покидать Луганск в самый пик противостояния. Они уезжали от войны практически кто в чем был. Вот и пришлось на первых порах снимать для них жилье, обеспечивать зарплатами, которые на тот момент мы, конечно, еще не зарабатывали.

Следующий непростой этап — необходимость вслед за родителями вытащить оттуда детей, по разным причинам оставшихся в Луганске под присмотром бабушек и дедушек. Детей на новом месте определяли в садики, школы, училища, университеты. Параллельно решался вопрос с жильем — семьи ведь увеличивались.

— Детворе было необходимо переезжать, — уверен Михаил. — И не только по причине безопасности, но и потому, что общение с учителями-приспособленцами, которые стали на службу оккупантам, калечило детскую психику. И уже среди ребятишек были те, кто не хотел и боялся приезжать, наслушавшись рассказов о «хунте».

Но зато теперь, замечает Михаил, если некоторые из медиков время от времени ездят на оккупированную территорию (у многих там остались пожилые родители), то детей туда уже никакими коврижками не затянешь. Молодые люди хорошо адаптировались на новом месте. Здесь у них появились друзья, их хорошо встретили в школе и вузах.

— Кто-то легче, кто-то сложнее прошел адаптацию, но все говорят: в нынешнем Луганске сейчас делать нечего, — утверждает Михаил Мищенко. — Он стал городом пенсионеров, чиновников-жуликов и людей с оружием…

Если уезжаешь на год, то еще думаешь, что вернешься. А когда человек покидает свой дом на два-три года и вывозит семью, то вопрос возвращения постепенно становится менее актуальным. Самое страшное, что случилось с Луганском и Донецком в плане перспективы, — это потеря целого пласта специалистов и творческих людей, которые воспитывались в регионе десятилетиями. Те самые десять процентов, которые двигали Донбасс вперед и развивали его. Я могу судить о системе здравоохранения, которая была раньше и есть теперь на той территории.

Самое страшное, что случилось с Луганском и Донецком в плане перспективы, — это потеря целого пласта специалистов и творческих людей, которые воспитывались в регионе десятилетиями. Те самые десять процентов, которые двигали Донбасс вперед и развивали его.

На волне создания «банановых республик» появилось много людей, которые, не имея достаточной подготовки, но много нахальства и амбиций, теперь выплескивают свои комплексы неполноценности на тех наших коллег, которые в силу разных причин не смогли покинуть оккупированные территории. То, что у них получилось, полноценной медициной назвать нельзя. Из Луганска выехала не только врачебная элита, потерян и кадровый потенциал среднего звена…

Когда я слышу, что в Луганске теперь замечательное здравоохранение и туда едут лечиться со всей Украины, то это говорит либо негодяй, либо дурак. В областном центре осталась техническая база, и на этом в Луганске сейчас паразитируют. Но ничего нового там нет и в настоящих условиях не будет. Оборудование со временем изнашивается, а системного сервиса ни одна из зарубежных фирм (даже с территории России) не даст. В итоге территория, которая не имеет международного статуса, будет лишь деградировать.

Есть несколько критериев обеспечения медицинских учреждений. Самый элементарный — питание. Этот пункт можно относительно безболезненно закрыть за счет гуманитарной помощи со стороны друзей — оккупантов. Постельное белье в больницы города передали со стратегических складов, которые комплектовались еще при СССР. Но вот с медикаментами уже сложнее. Обеспечить, к примеру, больницы качественным кислородом сейчас крайне сложно. Особенно большие проблемы были в период эпидемии гриппа. И не нужно слушать рассказы о том, что прошедшей зимой в Луганске все было нормально. На деле реальное положение вещей просто скрывалось. Умерло большое количество людей — в первую очередь из-за неспособности медучреждений оказать адекватную помощь.

Мне «в пику» рассказывают: «А у нас тут хлеб и водка дешевые». Но разве это признак хорошей жизни? «Да, хлеб, водка и бесплатная роба для вас в Луганске всегда найдется», — говорю я в ответ. Людям дают поесть, выпить и забыться под постоянный бубнеж российской пропаганды, а после этого отправляют за копейки подметать улицы и сажать цветочки на улице. Утрирую, конечно, но в принципе все именно так и выглядит.

На вопрос, почему местные этого порой не замечают, приведу такой пример. Иногда приходится консультировать пациентов, которые раньше наблюдались у специалистов, но потом длительное время не обращались к врачу. Встречаешь такого человека через год-два, интересуешься здоровьем, получаешь уверенный ответ, что все нормально, самочувствие хорошее. А свежим глазом очень даже заметно: цвет кожи изменился, отеки появились, лишний вес набрал. «Да нет, — говоришь, — не все нормально, у вас серьезные проблемы». А все потому, что сам человек, глядя на себя в зеркало каждый день, не замечает, как медленно, но постоянно изменяется не в лучшую сторону. Так и с Луганском. Да, хорошо, что не стреляют, на клумбах цветочки сажают, дороги латают… А те, кто не был в городе год и приехал проведать родных, замечают удручающую картину: «пациент» болен, и очень серьезно.

Когда у тебя забрали все, включая рабочее место, оборудование, документацию, которую нарабатывал годами, то восстанавливать это с нуля очень тяжело. Не буду скрывать, инвесторы шли на определенный риск, когда подписывали с нами соглашение. Но именно тот факт, что мы сохранили свой коллектив, сыграло роль при принятии решений. А еще в нас поверили.

Буквально за год мы стали востребованными на новом месте, и не где-нибудь, а в столичной высококонкурентной среде.

На сегодняшний день мы имеем четыре хорошо оснащенные сетевые поликлиники, хирургический стационар с отделениями косметологии и пластической хирургии, спортивной травмы, неотложной урологии. У нас работают свыше ста человек. Практически все они переселенцы. Но мы продолжаем развиваться. И строим амбициозные планы реализовать подобные проекты в других городах Украины. Поэтому вакансий у нас хватает. Нам понадобятся регистраторы, медсестры, врачи разных направлений. Так что, если кто-то из земляков с актуальной для нас специализацией и хорошей подготовкой ищет работу, мы будем рады принять его в коллектив.