Очередная пощечина, или Как я искал работу в Луганске

Осенью 2014 я подался искать работу. Где? Куда? Наверное, окажись я где-то в Зимбабве без знания языка и документов, мне было бы проще. А здесь – город свой, язык свой, формы знакомые и угадываемые черты, а как быть, куда двигаться – полная загадка.

Сейчас думаю, было бы правильно выждать, отсидеться, присмотреться, прицениться ко всему, но ожидание, очевидно, не мой конек. Мне нужно что-то делать. Поэтому я пошел искать работу. Пишет преподаватель из Луганска в письме, которое публикует сайт "Радио свободы".

А, знаете ли, с возрастом оказываться безработным – это не лучшее из возможных удовольствий. Нужно иметь или очень высокую самооценку, чтобы при всех коллизиях продолжать быть в себе уверенным, или иметь совершенно низкий интеллект, чтобы не замечать оплеух всего происходящего на своих щеках. В общем, я пошел искать работу. Решил идти в высший эшелон местной «власти» – исходя из сообщений местной прессы, что каждому нуждающемуся у нас помогают, а я искал не помощи, а работы, поэтому как-то наивно и самонадеянно полагал, что что-то смогу найти. Конечно, я не искал работы в «правительстве», но предполагал, что обо всех «республиканских» вакансиях там знают.

Я наметил «министерство» по своей специальности и попробовал туда прорваться… Ну что сказать, что там те пресловутые ключи от форта Буайяр – тьфу, пустяк. На страже бывшей облгосадминистрации стояли десятки вооруженных до зубов бородачей с громкими и вычурными позывными вместо имен, а весь холл занимали такие же как я страждущие – кто-то просил помощи, кто-то искал приема, а кто-то надеялся решить нерешаемые вопросы. И если, выходя из дома, я был в себе уверен (я адекватный мужчина, иду с вполне адекватной просьбой в место служения народу), то видя все это скопище, я, откровенно говоря, спасовал. Колонны холла были увешены революционными призывами и фотографиями разыскиваемых «преступников», а бородачи с оружием переговаривались так, будто к нам сошли небожители. Пока я мялся под будкой охраны, я успел запомнить их позывные, и поскольку уходить я не собирался, я попробовал пройти. И знаете, у меня получилось!

И как это у меня получилось, не то чтобы такой уж секрет. Все эти бородачи с оружием, как я понял, стали кем-то значимым (по их мнению) только в последний месяц-два. От этого и их апломб, и перекрикивание на весь холл нарочитыми позывными, и демонстративная манера поведения «бывалых»… Поэтому, когда я обратился к одному из них по его позывному («Откуда Вы меня знаете?»), а потом сказал, что у меня назначена встреча с «министром здравоохранения» Айрапетян (фамилию я знал из газеты, а о том, что она на месте, услышал, пока решался идти штурмом мимо охраны), охранник оторопел. Связи тогда не было. А я был вполне сносно одет и лаконичен. Сказал и молча смотрел на него. И от всей это ситуации-фарса, мне было ничуть не страшно, скорее – смешно, что я в массовке этого водевиля.

Бородач чуть помялся: «Знаете куда идти?» И, сезам, двери распахнулись передо мной. Нет, куда идти я не знал, но полагал, что найду. И меня пустили. Из всей этой толпы ожидающих и страждущих «боги» улыбнулись именно мне.

Пока я шел, я изумлялся все больше – девушки в коротюсеньких юбках и на шпильках цокали по мраморным лестницам, а мужчины с отложными бородами, в банданах, с оружием и наградами смотрели огромный работающий телевизор на одном из этажей. Канал был очевидный – Life, и показывали Донбасс. В здании был генератор. Я тоже присел на стул посмотреть телевизор, понимая, что второй раз я уже смогу не попасть в эту обитель богов.

Потом я был у пары «министров». Никого отчего-то не удивляло, что я хожу просто так по этажам, заходя к ним напрямую. Обойти мимо секретарей было уже совсем не сложно. Но все, что я видел вокруг, было полнейшим хаосом… Все, что я успел заметить, я увидел именно так – странный бардак: молодой мужчина был в франтоватом костюме и лакированных туфлях (сейчас это «министр» здравоохранения), девушки соблазняли минимумом одежды, а вокруг сновали однотипные мужики с оружием. И еще повсюду были революционные стихи – на колоннах, на дверях кабинетов, между этажами. С плохой рифмой и множеством мата. И между делом портреты разыскиваемых «террористов» и «предателей». Наверное, если бы я увидел где-то повешенного за измену, я бы уже не удивился. Один из «министров» курил сигару, когда я к нему зашел. Именно сигару. Хотя, о чем я? Чему я удивляюсь?

Да, мне дали рекомендательное письмо. С ним, как с трофеем, почти за пазухой я вышел на улицу. Я его не раскрывал. Наверное, если бы я походил по этим странным этажам этого странного здания чуть дольше, мне удалось бы там и пообедать… По крайней мере никого не удивляло, как я переходил из кабинета в кабинет. А я испытывал от всего происходящего целый микс чувств – вот она какая, «революция», когда власть захватывают кухарки и моряки…

Да, я пошел со своим рекомендательным письмом в одну из бюджетных организаций города. И меня взяли. Правда, пока я ждал приема, передо мной человек пять уволились – четвертый месяц там не платили. И когда я, наконец, попал на прием к инспектору по кадрам, она смотрела на меня как на безумного. Увольняться тогда было логичнее. Я рассказал о себе и достал свое заветное письмо. Она изумилась еще больше. Письмо было от руки – я успел это увидеть – и написано было самим «министром». Хотя, как я понял, даже если бы это письмо ей писал сам Плотницкий, ее реакция с иронично поднятыми вверх уголками губ, была бы такой же. И, да, меня взяли.

Как потом мне сказала та же инспектор, просто я подошел им, и была свободная вакансия. А письмо… Написано было что-то вроде «прошу рассмотреть кандидатуру». Не «помочь» или «взять», а именно «рассмотреть» мою кандидатуру. Никакой помощи. Так, письмо, для отмазки. Даже смешно. А я же его не читал. В каком-то фильме был такой момент, когда человеку сказали, что он секретный агент и дали соответствующий документ, а когда он протянул кому-то этот лист, в нем оказался нарисованный кукиш. Я был тем человеком с кукишем на своем листочке секретного агента. Но мы тогда мылись всей семьей в одной воде друг после друга, читали при свечке и носили воду ведрами. И я не удивился. Это была еще одна пощечина – хлоп по щеке! Какая уже по счету, и чем их было больше, тем легче я относился ко всему.