Теория лжи и практика манипуляций: как РФ вбрасывает фейки в украинское инфопространство

Когда на прошлой неделе во время рейтингового политического ток-шоу народный депутат Украины Андрей Николаенко вполне серьезно ссылался на распространенный в соцсетях российский фейк (причем неоднократно опровергнутый) о девушке 25 лет, якобы занявшей генеральскую должность в аппарате СБУ (на самом деле сайты-мусорники распространяют фото тезки сотрудницы СБУ), я в очередной раз задумался над проблемой, о которой много говорят, но очень мало делают, чтобы ее решить.

Кто-то из классиков современной политической мысли метко сказал: «В условиях демократии информация играет такую же роль как насилие в условиях репрессивных режимов», пишет эсперт Валентин Гладких в  «Слово и дело».

Трудно не согласиться на фоне достаточного количества примеров, когда умело используя информацию, можно влиять на поведение людей не хуже, чем используя насилие или угрозы его применения. Более того, с помощью информации можно влиять на поведение значительно большего количества людей, чем с помощью непосредственно физического насилия, и стоит это значительно дешевле, потому что содержание репрессивного аппарата – недешевое удовольствие. А главное, в отличие от насилия, никто не будет спорить о легитимности использования таких инструментов.

То же касается и эффективности использования информации для достижения целей во внешне-политической деятельности. Причем, опять же, по сравнению с военными действиями использование информации как оружия дешевле, безопаснее, а иногда и гораздо эффективнее. Согласитесь, используя военную силу, РФ вряд ли смогла бы вмешаться в ход американских выборов.

Осознание этого факта привело к разработке и широкому использованию методов, совокупность которых получили название «информационных и психологических войн».

После стремительного развития средств массовой коммуникации и информационных технологий «информационно-психологические войны» стали самодостаточны. Причем их стали применять не только в межгосударственных отношениях, но и во внутрисетевой политической борьбе и бизнесе.

Некоторые исследователи, например, Питер Померанцев, вообще склонны считать, что информационно-психологическое воздействие уже давно вышло за пределы, ранее очерченные понятием «пропаганда», и приобрело тотальный характер. Схожие взгляды высказывает и отечественная исследовательница Оксана Мороз, которая в своей книге демонстрирует и анализирует отдельные примеры того, «как информация меняет мышление и поведение украинцев».

Впрочем, ни осознание важности «информационно-психологической деятельности», ни почти шестилетняя пафосная риторика о «русской гибридной агрессии, которая разворачивается в том числе и в информационной и гуманитарной сфере», ни громкие международные скандалы, которые вспыхивали из-за «вмешательства русских в выборы с помощью информационных технологий», по большому счету, не повлекли за собой фундаментального осмысления этого явления и разработки и внедрения действенных способов противодействия.

Учитывая это, нет ничего странного в том, что гибридная агрессия РФ против Украины, которая включает большой пласт информационной войны, только набирает обороты.

Прежде всего это распространение фейков, с помощью которых происходит манипулирование общественным мнением, сознанием людей, создание искаженной картины событий. По оценкам киберспециалистов, примерно 70% деструктивных материалов об Украине продвигаются именно из информационного пространства РФ, в частности, российских соцсетей.

В РФ к разработке фейков привлекают профессиональных психологов, политтехнологов и специалистов по НЛП. Их основная цель – построение параллельной реальности, навязывание собственных ценностей и нарративов. Для распространения фейков используют различные виды СМИ, социальные сети и мессенджеры, «агентов влияния» (аффилированные с Кремлем политики, журналисты, блогеры), слухи.

Значительный всплеск активности агитаторов, троле- и ботоферм в инфополе происходит при активизации внутренних политических событий в Украине (выборы), накануне бывших советских, современных украинских или религиозных праздников. Чаще всего такие фейки имеют признаки посягательства на территориальную целостность и неприкосновенность Украины, действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя или захвата государственной власти, а также на создание террористических групп.

Последняя тенденция – распространение фейков, связанных с карантинными мерами в период пандемии COVID-19. В данном случае они направлены на дестабилизацию ситуации в стране, распространение панических настроений, а опосредованно, опять же, приводят людей к выводам о неэффективности государства и провоцируют мысли о целесообразности изменения государственной власти или конституционного строя.

По большому счету, единственным ответом на «информационно-психологическую» агрессию со стороны РФ стало «блокирование» российских телеканалов и соцсетей, которое, впрочем, могут легко обойти даже подростки, не говоря уже о более продвинутых пользователях.

Итак, вряд можно считать эти меры достаточными, поскольку масштабы «информационной агрессии» несравненно больше.

Например, только за первое полугодие 2020 года СБУ:

• прекратила работу около 2,3 тыс. веб-ресурсов, которые использовались преступниками для неправомерных действий;

• остановила деятельность более 2,6 тысячи сообществ и 385 интернет-агитаторов, которые распространяли различные фейки об эпидемии COVID-19. Аудитория этих сообществ достигала около 1 млн. человек;

• заблокировала межрегиональную сеть ботоферм с более 10 тыс. аккаунтов, которой руководили из Российской Федерации;

• возбудила 35 уголовных производств по статьям 109 и 110 Уголовного кодекса Украины («Действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя или на захват государственной власти» и «Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины»). 21 человека привлекли к уголовной ответственности за распространение антиукраинской пропаганды;

• нейтрализовала более 300 кибератак и киберинцидентов на объекты критической инфраструктуры.

И это только верхушка айсберга.

Учитывая это, мне лично совершенно очевидно, что Служба безопасности Украины, которая, реализуя весь комплекс мер по обеспечению информационной и кибербезопасности государства, противодействует кибертерроризму, кибершпионажу, блокирует хакерские атаки, опровергает фейки и т.п., все равно самостоятельно не может полностью решить проблему противодействия «гибридной агрессии», которая продолжает активно проводиться РФ в информационном и киберпространстве.

Для более эффективного противодействия необходимо не только реформировать СБУ, с учетом новых вызовов, но и переосмыслить принципы и подходы к регулированию работы СМИ, особенно цифровых. А главное, надо переориентировать систему образования на развитие критического мышления и формирования навыков безопасного поведения в океане информации.