Геннадий Москаль: «Если граница будет, я сам подниму руки и пойду домой»

Между Украиной и «ЛНР» нет границы, поэтому не может быть и речи о контрабанде. «Если граница будет, я сам подниму руки и пойду домой», - заявил председатель Луганской областной военно-гражданской администрации Геннадий Москаль во время встречи с журналистами в Северодонецке. Пишет сайт Радио Свобода.

Москаль также выступил в защиту своего противоречивого майского запрета на передвижение транспорта через Луганскую область на неподконтрольную Киеву территорию Донбасса. Ответственность за оккупированные территории должны нести оккупационные власти, заявил Москаль и добавил, что ни одному человеку там «ничем не обязан» и предложил журналистам поехать в «ЛНР».

 -Последние две недели усиливаются обстрелы в Луганской области. Что Вы думаете по этому поводу?

- Пусть «казачки» думают. Что, мы стреляем, что ли? Последний пеший пункт на шахте «Родина» остался открытым. Там есть блокпост, где стоят военные, и дальше второй, с пограничниками. Их и этот, где сидит афганская рота «Айдара», постоянно обстреливают. Я сказал, что закроем и этот последний переход, если так будет дальше. Это будет их вина.

По минскими договоренностям и по всем решениям СНБО и штаба антитеррористической операции, там должна быть прямая дорога на Первомайск, но они туда не пропускают. Эта дорога через «Родину» - это такая самодеятельность, надо ехать семь километров, чтобы туда попасть. Мне не нужно, чтобы теперь вместо «Я - Волноваха» было «Я - Родина». Это им нужен этот пункт.

- Это местные там ходят, а не боевики.

- Ну ладно, пусть они относятся к местным с уважением. А что, местные обстреливают блокпосты?

- Боевики.

- Если там идет пропуск людей, то как они могут в это время обстреливать блокпосты? Люди разбегаются, кто куда, в лес. Если боевики не умеют себя вести, пусть живут в изоляции. Я не буду брать на себя ответственность за чью-то жизнь.

- В любом случае, в последние дни многие говорят, что может быть наступление.

- Я это уже слышу, сколько я здесь работаю. Они кричат ​​по своим всем каналам и ФМ-станциях - мы наступаем, в то время, как это делают они. С их стороны идут провокации, как перед Первой мировой войной. Немецкие военные делали провокации, а политрук всегда говорили: товарищ Сталин говорил, чтобы на провокации не поддаваться. Так и мы. Не поддаемся на них, но даем достойный ответ.

- Украинские военные говорили, что, по данным их разведки, они подтягивают танки, а также «Грады».

- Что они могли увидеть, как никто ничего не отводил, просто идет ротация. Так же, как у нас. Показывают нам снимки, идут танки, «Грады», «Ураганы». Что они могут в любое время напасть, в этом нет никаких сомнений, потому что они ничего не отвели. Попрятали в ангары, за школами, фермами, но все осталось. Они не выполнили минских соглашений. Уважаемое ОБСЕ могло бы не сидеть постоянно в ресторане в гостинице «Мир», с утра до ночи пить пиво и виски «Жиган», а ехать на эту территорию.

- Как я понимаю, они работают на территориях, подконтрольных Киеву, а на сепаратистских - нет.

- Они не хотят туда ехать. Я их постоянно вижу в гостинице, где они живут. Кто к нам придет в администрацию, повезешь на обед, и все они там сидят. Я уже говорю официантам: «Это английский клуб, что ли?»

- Уже месяц, когда вашим решением перекрыли почти все пункты пропуска. Какие результаты вы от этого видите?

- Спокойствие.

- Какой же покой, если каждый день обстреливают передовую?

- И до этого обстреливали. А при чем здесь перекрытия? Мы перекрыли факты незаконного перемещения товаров, людей. Под видом мирных жителей шли диверсионно-разведывательные группы ...

- ... Они как ходили, так и ходят.

- Легально им легче пройти, чем нелегально. Один идет через час, второй через час, и позже третий. В течение дня еще следующие. А так ночью можно нарваться на мины, растяжки, дозоры или укрепленные районы и тому подобное. Это опаснее. К тому же, через переходы перемещался корректировщик - рано приходил, четко посмотрел, что где находится, координаты записывал. Вечером вернулся, а ночью все пошло вразнос.

Явно упала активность диверсионно-разведывательных групп. Мы видим, где идут столкновения. К тому же, до этого они ходили за 15 километров в Северодонецк, а так могли приехать прямо в Северодонецк и сделать то, что запланируют.

Дополнительно меня уже замучили все эти публикации, видеоснимки, разговоры о тотальной коррупции и контрабанде. О контрабанде не может быть речи, так как, по украинскому законодательству, это перемещения товаров через государственную границу. Между нами и «ЛНР» ее нет. Если она будет, я сам подниму руки и пойду домой.

Я выполняю свою работу, но, так понимаю, что не все хотят выполнять свою. С ними пусть разбирается их руководство. То, что происходило на блокпостах, морально разлагало деньгами Вооруженные силы, пограничников и другие вооруженные формирования. Хотя мне все доказывали, что они не шли по этим дорогам, где стоят блокпосты, только ездили по объездным, грунтовыми, неконтролируемыми. Как такое может быть? У нас всего две области, и до этого - неполные, задействованные в этом конфликте. Идет мобилизация по всей Украине, уже пятая волна. Столько теряется людей, и как получилось так, что остались (неконтролируемые дороги - ред ..), и они знают, что дороги не контролируются, что является объездные, что есть грунтовые, то почему они не перекопаны, почему не поставлены инженерные сооружение, а не заминированы? Подорвется один или два и третий уже не пойдет.

- Что значит подорвется один-два?

- А как? Есть порядок.

- Какой порядок? Нет же прямого запрета поставки туда товаров, есть специальный режим пропуска.

- Где? Чем? Каким законом?

- Постановлением СБУ.

- А что это такое? Должен быть закон Украины. Пусть Верховная Рада и Кабмин не «увилюют» от политической ответственности и не крутят хвостом, а примут четкое решение. Как можно, открываем все, как нельзя, закрываем. Если да, то в каком количестве, в каком порядке, и какой должен быть по этому контроль со стороны власти.

Послушайте меня, найдите еще одного человека, который пришел третий раз работать главой администрации. Я знаю, что я пишу. Есть закон «О военно-гражданской администрации». Я ничего не нарушил и не собираюсь ничего нарушать. Я имею два юридических образования, заслуженный юрист Автономной Республики Крым. Так что мои решения могут быть отменены Президентом Украины или обжалованы в административно-судебном порядке. Точка.

- Значит, до тех пор, пока не будет решения Верховной Рады или указа президента ...
Верховная Рада признала «ЛНР» террористической организацией. Поэтому, если кто-то из предпринимателей туда везет, должно быть четко определено: это финансирование терроризма или что это такое?

- Я не поменяю. Верховная Рада должна принимать не какие-то смешные законы, которыми занимается в последнее время. Она и Кабинет министров должны четко установить. Верховная Рада признала «ЛНР» террористической организацией. Поэтому, если кто-то из предпринимателей туда везет, должно быть четко определено: это финансирование терроризма или что это такое? Мы не должны об этом спорить. Законодатель нам должен четко показать.

Далее, есть «Международная конвенция о защите гражданского населения во время войны». Пожалуйста, в статье 2 можем прочитать: «Конвенция также применяется ко всем случаям частичной или полной оккупации Высокой Договаривающейся Стороны, даже если эта оккупация НЕ наталкивается на один вооруженное сопротивление». Данной Высокой Договаривающейся Стороной является Украина, которая ратифицировала эту конвенцию 3 июля 1954. В статье 55 говорится: «Оккупационная власть (в конвенции сказано «оккупационное государство» - ред.) Должно с помощью всех имеющихся средств обеспечивать население продуктами питания и медицинскими материалами; в частности, поставлять необходимые продукты питания, медицинские материалы и другие припасы, если ресурсов оккупированной территории окажется недостаточно». Откуда должны поставлять? Из России. Все это прописано в международных правовых актах. Ничего Украина никому не обязана.

- Россия же не признает, что она оккупировала часть Луганской области. Она не пользуется этим актом.

- Там написано, даже если она оккупирована внутри страны - повстанцами, сепаратистами, террористами, ватниками. Называйте их, как хотите, но она оккупирована. Есть закон Украины, что она оккупирована. Есть закон, что «ЛНР» - это террористическая организация. Так что вы хотите? Что в один момент заходит 186 фур, и я, как председатель военно-гражданской администрации, буду делать вид, что я этого не вижу? А где гарантия, что с «ЛНР» эти 186 фур не зайдут с целой дивизии боевиков прямо сюда. И тогда не надо никаких военных действий. Они разделятся, и часть поедет на Рубежное, часть на Лисичанск, а часть захватит нас всех здесь. Они знают пароль (должны знать его только бойцы АТО, чтобы проезжать через блокпосты - ред.), Никто не проверяет.

- Это они не просто так его знают, их сопровождали военные.

- Они на каждую поездку дают телефон, который потом должны выбросить. Купить весь блокпост - это очень дорого, поэтому платят только одной смене. То есть они должны от начала до конца проехать в течение одной смены. Сбрасывают им пароль, например, «весна», а ответ «зима». На тех блокпостах стоят уже их номера машины, все четко, проверке не подлежат. Что это такое? Сколько людей похоронили, сколько людей осталось калеками за то, чтобы кто-то делал бизнес?

- На этой стороне такие же жители жители Луганской области, как и здесь.

- А у них есть руководство?

- Формально по украинскому законодательству - это вы.

- Давайте машину и поедем туда! (Встает со стола, подходит к двери и открывает, начинает кричать - ред.) Если я там руководитель, то поедем! Я серьезно вам говорю!

- Это не наши граждане?

- Поехали туда! Зовите водителя!

- Давайте ...

- ... Нет нет! Вы же не делайте из меня клоуна! Поехали или нет ?! Мне п *** р, меня освободят, но вас кто-то спасет, не даю гарантии. Если ваша редакция будет такая влиятельная, как все государство Украина. Поехали или нет?!

- У нас водитель с «Айдара», и он нас туда не завезет.

- Поехали, я вас прошу. Не называйте мне это подразделение.

- Почему?

- Потому что я не воспринимаю его. Почему я обязан всех воспринимать?

- Можете объяснить ваш конфликт?

- Я не обязан вам ничего рассказывать.

- «Айдаровци» нам ...

- ... Значит все. Точка. Идем или нет. Если нет, то до свидания.

- Мы можем ...

- ... Тогда до свидания (возвращается к столу - ред ..) Если считаете, что я глава администрации целой Луганской области, значит, едем туда! Вова, едем в «ЛНР» (кричит человеку в другой комнате - ред.)!

- Пойдем.

- Бери их, отвези туда (возвращается к двери - ред.) Вы не начинайте. Я же не спустился с небес.

Они власть выбрали! Они меня спрашивали?! Верховную Раду должны, премьера должны, всех министров должны, Нацбанк должны, полицию имеют! Они имеют все формы государственности. Значит, пусть кормят, пусть обеспечивают и пусть население из них спрашивает! Почему население должно с меня спрашивать?! Это оккупированная территория признана Верховной Радой Украины, и они признаны террористической организацией! Может, я им еще буду кашу манную носить. Прекращайте! Со мной в таком тоне говорить. Заканчиваем разговор.

Я знаю, что я делаю. Мне оценку дает президент Украины. Если ему не понравится, то он меня заменит. Что вы хотите? Чтобы они сидели, молчали, а мы все туда возили? Товарищи, встаньте. Почему мы восстали против Януковича? Мы бы дальше  сидели, его терпели. Почему все считают, что мы что-то кому-то обязаны? Я никому, ни одному человеку там ничем не обязан. Все больницы областные остались там. Я должен был строить все новые. Все коммунальные предприятия остались там. Все осталось там. Администрацию начинал делать здесь от нуля. Почему этого нам не отдают, если это наша территория? Почему нам не дают газ провести? Только воду перебьют, они не дают отремонтировать. Газ перебьют в Трехизбенке, и нужно 28000000, чтобы провести там его. Они не дают пройти на свою территорию. Чтобы нас присоединить к единой энергетической системы, не дают. Почему в таком случае мы должны быть всем обязаны, а они нам - ничем? Когда им скажешь, что здесь живут такие же люди, как вы говорите, они отвечают: «Нет, здесь «укры» живут. Наши все там живут». Если ваши там живут, то берите и управляйте, пока народ вас не выгонит. Там есть власть. Они не знали, на что идут?

Вы были в Приднестровье? Вы слышали о том, чтобы Кишинев кормил Приднестровья, платил пенсии, возил продукты?

- Там народ ездит на другую сторону, что-то комбинируют. Так же, как здесь было.

- А Грузия? Страна, на которую мы сегодня ориентируемся, платит пенсии в Осетии и Абхазии. Вы слышали об этом?

- Они обеспечивали эвакуацию людей из Южной Осетии. Там построены целые города для переселенцев. В Украине мы таких не видели.

- А вы видели, чтобы переселенцы жили в палатках?

- Не видели для них построенного жилья.

- Стройте. Кладите деньги, у нас есть фонд. Каждый месяц отдавайте свою зарплату на строительство. У нас нет людей, которые живут на улице. Найдите, покажите мне.

- Люди вынуждены возвращаться на территории, подконтрольные сепаратистами, там у них дома.

- Это право человека, куда возвращаться. У нас 95 процентов работников администрации - это переселенцы, но никто не возвращается. Я вижу тенденцию к увеличению. У нас почти 200 000 переселенцев в области. 95 процентов приезжает рожать сюда, потому что здесь дают украинские свидетельства о рождении, потому что здесь дают помощь. Мы предупреждали родителей, что отдавайте здесь детей на учебу. Они отвечали, что нет, потому что им дадут российские аттестаты. Не дали, обманули. Дали с «ЛНР». Куда их дети с ними поступят? Никуда. Мы говорили, чтобы давали детей сюда. Мы будем их паспортизовать украинскими паспортами. Они говорили: нет, нам дадут российские. Не дали, дали паспорта «ЛНР». Я выписал распоряжение, согласно которому с паспортами «ЛНР" не пропускаем, потому что такого государства нет. Паспорта изымать и передавать в миграционную службу для уничтожения.

- Вы говорите, что люди сюда приезжают, рожают детей. Как в таком случае закрывать пункты пропуска?

- Где их пропускать? В Станице Луганской, в которой они трижды взорвали мост? Может, в Трехизбенке, они трижды взорвали мост? Я не определяю пункты пропуска, только Совет национальной безопасности и обороны и штаб Антитеррористической операции.

- То есть это исключительно связано с усилением обстрелов?

- Ну, а как я могу? Чтобы завтра убили людей, и чтобы я ходил до конца жизни в церковь и молился на коленях?

- Мы были в Трехизбенке, и жители очень жаловались как раз на это, что нельзя проходить, потому что у них семья остались.

- Я им всем говорю, что надо было думать, и вы им об этом говорите, что не надо было идти на «референдум». Они хотели отделяться от Украины - пожалуйста. Есть отделения по Северскому Донцу. Они того добивались. 100 процентов населения Трехизбенки проводило «референдум».

- Практически все считают, что голосовали за федерализацию.

- Говорят, что хотят. Они все знали, на что шли. Говорят, что не ходили бы на референдум, если бы мы не ходили на Майдан. Поверьте, я отстаиваю здесь государство, а не интересы жителей Трехизбенки. Они ничем не обижены. Абсолютно. Имеют реальную помощь, привозим пенсии, гуманитарную помощь, газ тянем, в свет «угрохали»  50000000, чтобы восстановить все после военных действий. А то, что они нас ненавидят, это другое.

- Там не встретили никого, кто бы так говорил.

- Ну как.

- Говорят, что все хорошо, кроме того, что нельзя семьи увидеть.

- По чему переходить? Вы видели этот мост?

- Раньше по нему ходили.

- И что? И как я могу позволить ходить через такой мост? Есть гарантия, что все мины и взрывчатые вещества, которые там есть, уже сработали?

- Нет, они там до сих пор есть.

- Так все говорят, и военные. Садитесь на мое место и это подпишите. Я могу освободить вам свое место, но возьмите на себя ответственность.